стр 9

                                                                     Глава 2.


Пятый фривей вырывается из живописнейших тисков перевала и раскручивается катушкой белых ниток до точки у горизонта. Позади остаются пушистые, раздобревшие растительностью, округлые скальные формы, местами пошкрябанные твёрдыми намерениями творцов дороги сроднить вертикальное с горизонтальным. Понизу сизоватых горных склонов ветер поигрывает мягкими травами, облепившими за сезон дождей выпуклые громадные камни. Меж волнующихся трав, тут-там, от холма к холму, словно играют в пятнашки вкраплённые тончайшей кисточкой живописца кучки ярких, жёлтых цветов. Легкий трак бесшумно вырывает у дорожного покрытия очередной подъём, встречает лобовым стеклом затрещину ветра и бесстрашно бросается вниз.
Мы, вкупе с другими участниками сегодняшнего побега из Эл-Эй на север, бок о бок стремительно скатываемся в долину. На огромной скорости неправдоподобно, киношно-быстро вырисовываются и поглощают друга друга теснящие фривей то влево, то вправо зелёные скалы. В правом ряду аккуратным гуськом спускаются тяжёлые траки. Слева, снизу вверх ползут высокие насыпи из песка и гравия для экстренного торможения этих бурлаков. Слетев порядочно вниз, вся компания мощных машин гасит скорость. На миг впереди обнажается затихшая под белым солнцем плоская долина. Будто скользя на парашюте, будто поднимая небо, приближаем землю. Внизу, на ладонь от рвущегося обратно и вверх перевала, удобно расположился целый комплекс услуг, состоящий из нескольких заправок, магазинов, гостиниц и ресторанов; там можно будет включить круиз-контроль и расслабиться.
Не очень-то много лет тому назад всё это могло показаться сумасшедшей гонкой, но сейчас приходится сдавливать в себе желание гнать со скоростью более ста тридцати километров.
Слева-справа вдоль дороги, зелёным ковром покрыли землю частные сельскохозяйственные плантации – неизменные спутники фривея. Старые и гнилые колышки, поперечины и колочки, поддерживавшие когда-то растения, аккуратно вытеснены на края. Здесь же сложена разная другая никчёмщина и перекати-поле. Дальше от краёв, вглубь, на сколько хватает глаз, молодая поросль заботливо подвязана к свежим палочкам. Линии саженцев, стрелками разбегающиеся по сторонам, мельтешат в движении. Хочешь – так смотри, хочешь – так, всё равно идеально ровно.
Жгучее солнце над всем пространством не пощадило ни единого облачка. Трудно поверить, что не так давно трасса целовалась с хмарями. Там, на самой верхней точке перевала, дожди с туч теряют косые, влажные мечты перебраться в Лос-Анжелес. Они нитями изливаются на жёлтые пунктиры козьих троп, разбегающихся мокрым гравием. Внизу же – полная власть агрокультуры и цивилизации. Над идеальными линиями кустарников там-сям нависают диковинные сельскохозяйственные агрегаты. Широко расставив тонкие длинные ноги на небольших колёсиках, они орудуют над ягодными и плодовыми кустами. Год от года владельцы плантаций меняют виды культур, но не меняется одно: я никогда и нигде не видел безжалостно вывороченной, или по-хамски взрезанной гусеницами бульдозера земли; над всем пространством полей простёрта заботливая рука собственника.