– Помнишь. Помнишь? – Мари оживилась. – Мы едем по даунтауну, а я кричу: «Смотрите, смотрите, в мире существуют высотки! Совсем как в Москве!»
– Как думаешь, Василий прикупит водки?
– Прикупит, – обещает Мари. – Обязательно прикупит.
– Надеюсь. Слушай, почему мы тогда вышли от Саллины?
– По моей нервной системе.
– Я не об этом. Ведь у нас не было ни жилья, ни цента. На улицу. С шестилетним ребёнком. В сезон дождей. С тремя чемоданами, которые я просто не мог тащить одновременно. Я часто задаю себе этот вопрос, и я не помню. Почему?
– Я тоже забыла.
Мари молчит.
– Она потребовала, чтобы мы отдали ей паспорта, – произнесла Мари.
– Чего ради? Кстати, почему ты ей их не отдала? До сих пор бы нам платила...
– Не хорохорься. Она в очередной раз вычла с нас за содержание Като, хотя та работала, как взрослая.
– Так это тебя ударило?
– Нет. Она сильно кричала. Она очень сильно на меня кричала.
– И мы просто вышли на улицу.
– Ну, не совсем просто. Помнишь, ты тогда сказал, что нашёлся какой-то гараж, парень.
– Да, больной парень. Помнишь, ты таскала ему икру?
– Помнишь, – ответила Мари.
– Помнишь? Как я боялся тебя потерять?
– Так это ударило тебя на голову?!
– Помнишь, как отчаянно я боялся тебя потерять? Помнишь?.. Нет, ты не можешь помнить...
Каждый вечер из узкого пенала смотрю в зажигающиеся костры наступающей армии. Её воины способны двадцать четыре часа бороться за выживание. Среди них, как среди острых листьев юкки, невозможно укрыться. Наделённые даром носить холодный огонь в груди, они никогда не спускают с мышц своих губ саркастических улыбок. И, как воин, прижатый превосходящим врагом к скале, заводят смелую боевую песню. Среди их
Комментариев нет:
Отправить комментарий