Издалека Мари услышала нарастающий вал звука: задавленный вой, за ним светлое пение. Волна ворвалась в уши и вырвалась через лобовое стекло к ближайшим звёздам.
– Спасибо, – поблагодарила Мари.
Во всеопутывающей ночи валуны заискрились зеленоватыми, фиолетовыми мерцаниями. Форменными и бесформенными кусками тени понеслись вперёд, опережая движение, формируя глубокое чёрное пространство.
>Мари посмотрела на Антена. Тот спокойно вёл машину.
– Ты ничего не заметил?
– Есть на примете одно стихотворение:
Три бабочки над Джефферсон...
– Потом, – перебила Мари.
Мари усмотрела за дверным стеклом неяркое волнение свечи. Танцующий огонёк подхватил фалд тёмного занавеса, и открылась сцена. Язычок пламени в кругу стекла затанцевал на столе... Лёгким толчком ладони я отвергла кресло и подошла к сидящему за столом. Я увидала танец огня в его широко раскрытых глазах. Я заметила, как он возбуждается, разглядев меня повнимательнее. Он чувствует потребность подсесть поближе. Даже совсем близко. Он чувствует, что не зря тратил жизненные силы, что имеет права на свой самый большой выигрыш, и его это возбуждает. Он ставит на Лас Вегас.
Решимость расплоханным светом охватила его брови. Резко он забрал мою руку со стола, с тем, чтобы я быстрее собрала свои вещи и кинулась с ним в ночь. На секунду я представила нашу ночь, полную обновлённых и красок и чувств. Могла ли я подарить эту ночь? Ночь новой жизни. Ночь новых сексуальных ощущений в кровавых отблесках свечей, зажжённых другим человеком. Я подарила бы ему себя в эту ночь. Но... Сев в машину, я сразу набрала домашний телефон...
– Па! Поиграй во что-нибудь из русского языка, – Като вывесилась из-за подголовника.
– Из детского стихотворения, – призадумался Антен. – В задачнике жили Один да Один. Пошли они драться один-на-один.
Като заливается над «одним да одним», вначале, видимо, перекидываемыми ею в английский, затем материализующимися.
– А дальше? – требует она, замаявшись от езды.
Комментариев нет:
Отправить комментарий