мужчиной в годах, обращённым в объект насмешек, – оно не цивилизованно, это общество: наивное дитя природы, любителей комнаты смеха, потерявшееся среди кривых зеркал. В стране, в которой так почитаем гений, забыли, наверное, что дядя-то должен быть самых честных правил. За что же он тогда, гений, там так почитаем – за красное словцо? Художественная литература в конечном итоге вливается в народный эпос. Эпос путеводною звездой светит другим цивилизациям. Эхма, ну, не обществу мучеников и висельников.
Дорога в город Санта Барбара, разумеется, это дорога вверх по западному побережью, вдоль Тихого океана. Больше всех это направление любит Като. В Санта Барбаре живёт её старинный друг Ольга – женщина восьмидесяти шести лет.
Белоснежный кораблик в голубом. Словно бумажный, висит он в линзе слившихся моря и небес. Кажется, выдерни булавочку, и кораблик упадёт в твою ладонь.
Напоенный запахом солёных кристаллов и живых организмов, ветер с океана обдувает тяжеловесною, свежею струёй. Он по-особому проникает через ноздри, заставляя пытаться что-то угадать, о чём-то задуматься или помечтать, что-то вспомнить. Он влечёт за собой, оставляя на губах тончайший солёный соблазн. В океане безумно много салата. Но есть и настоящий, глубокий, страстно очерченный блестящей под солнцем плёнкой-фольгой тёмно-синий. Чем ближе к берегу, тем вода нетерпеливее кипит мелкими зеркальными пузырьками. Затем это кипение подхватывают седые лохмы волн и, неистово причитая за свою кратчайшую судьбу, безжалостно ударяются о песчаный берег. Их стонам осторожно внимают постоянно закапывающиеся в песок бесчисленные крабики и равнодушные осколки меловых раковин. Самые энергичные гребешки пены дотрагиваются до вынесенных океаном на сушу широких бурых, закрамбанных песком водорослей и мягких коряг. С хозяйским видом хромых, вышедших на пенсию боцманов, по берегу прогуливаются толстые чайки. Они осматривают всё и вся, что может оставлять тень. Страшные склочники – при таком богатстве постоянно ухитряются что-то не поделить и хамовато выяснить отношения. Снова и снова океан бесстрастно подновляет древний брат – бриз, личный брадобрей. В его долгих струях дремлют альбатросы, и бесится мелкая древесная пыль, крутится, цепляя седые пески.
Песчаный пляж волнующейся лентой огибает вздыбленную по правую руку сушу-монолит, и сильно дружит с первым фривеем, проскальзывающим границей стихий и твердыни.
Пленный грешник, я не видал дороги красивее той, что через Малибу влечёт путника в Санта Барбару. Там волны рояльными клавишами обегают песчаные молы. Там гнездятся чёрными поплавками кучки серфингистов. Сидят, свесив ножки в воду слева и справа от доски, и подолгу качаются.
Фривей он и есть – фривей. Ровный и гладкий, исполнил длинные зигзаги правее береговой линии, частично пробил засушенные холмы и макнулся в другой фривей, а, заодно – и в зелень небольших городков.
Санта Барбара – город пенсионеров, студентов и богачей.
Комментариев нет:
Отправить комментарий