стр 55

– Варя, – позвал Василий. Присел на корточки, окинул взглядом жену, подмигнул и попросил:
– Принеси рюмочки, пожалуйста. Кому мяса – сейчас поднесут. Кто хочет ждать шашлык…
Василий огромными пальцами перебирает в кастрюле замоченные куски рыбы. «Ждать шашлык, ждать шашлык», – перебиваем его гуртом. – Заходишь в бар, – отвечает Василий, поднимая глаза. – Здоровенные мужики, белые, чёрные… выпивают, сидят, улыбаются... Девчонки, там, дамы рядом... радуются жизни. Никакой тебе агрессии, ни конфликтов. Варя! Шампуры захвати.

Произошла небольшая заминка – все посмотрели на Олега.
– Пить будешь?
– Спасибо, я тархун, – поёжился тот.
– За родителей, – подняли тост. – Не дожили до такого. Увидали б – порадовались.
Заели тем, что вынесла Варвара – морской капустой и оливками.
– Да-а, – поморщился в тему Юрец-художник. – Вор не ворует, алкаш не пьёт...
Над мангалом взвился белый взволнованный дым. Долго все молчат, глядя на раскрасневающиеся угли.
– Ребята, вы не обкурились ещё? – в стеклянную дверь выглянули жёны. – Живо за стол!
– Пошли, мужики.
На патио остался колдовать Василий. Ему не требуется дополнительных шаманов.

– Давайте за тех, кто там остался, – предлагает жалостливая половина.
– А у меня мама, не прощу брату, умерла в прошлом году там, – произнесла Алефтина. – Семьдесят два года всего. Здесь жила бы до ста. Ещё замуж бы вышла. Представляете, – Алефтина обвела вилкою всех сидящих за столом, как бы призывая в свидетели, – врачи диагноз не сумели поставить.
Стол зашумел. Все кинулись рассказывать, какие ещё ошибки могут совершать тамошние врачи, и как бы их за это здесь судили. Диагноз один: испорченные души, броканные коммунизмом – сошлись, было, во мнении.
– Правильно! – сказала вдруг соседка слева. – А вот мой дед был начальником ВАЛАНЛага и коммунистом. К ним с бабушкой в их бетонный бункер приходили зэки – голые, голодные. Они с себя последнее сымали – одевали тех, кормили.
Стол затих.