– Не начинай! Не начинай! – лицо Мари качается в волнах искаженной материи. – Выпей лекарства! Хочешь, я обращу тебя в Овна и буду гладить твои золотые кольца?!
Но и сама Мари не в силах сопротивляться воздействию происходящего. По её шелковистой коже пробегает волна за волной, оставляя золотистые, искрящиеся следы.
– Я знала, что это когда-нибудь случится, – печально сказала Мари. – Но это пришло неожиданно…
Предо мною накреняется огромное, в небо, сито зернистого времени и черпает из звёздной черноты. Я подавлен спудом тяжёлого предчувствия. Плотная энергия протоплазмой захватывает и властно влачит резкими заворотами. Прожектор, тьма, тьма, прожектор. Я никак не изольюсь с волокнами белого света и падаю на плоский лёд бесконечного пространства. Всполохи далёкой, слабеющей энергии истончаются фиолетовым шёлком и обращаются образом птицы. Птица летит навстречу мне, но бьётся о безразмерные прутья и падает, лишённая воли. Смотрит и харкает. И смотрит, и харкает. И бессловесно велит не трогать, и истекает кровью.
Яркий свет кольцом вокруг птицы ударяет в лёд. По льду кольца закружила знакомая, однокровная фигура танцовщицы. Виток за витком протаяла полынья. Я заглядываю в дыру и вижу в ней себя. Я вижу, как еду на велосипеде по жёстким колдобинам запаханного поля вниз, под гору, стараясь уберечь в руке двух маленьких птичек, их ранимый пух. Суглинок закаменел в мареве пылающего солнца. Из-за нарастающей горы выкатывается и спешит навстречу спасительное облако. И не облако это вовсе, а большой ком прессующих друг друга шаровых молний, вырывающихся на долину. Отрываясь друг от друга, они вступают в яростную борьбу с торчащими здесь же оголёнными ветками деревьев. И не деревья это вовсе, а линия поджидающих молнии чёрных воинов, поднаторевших на противостоянии. Воины выставляют вперёд копья и насаживают на них врагов. Но не дремлют и молнии: обходя растопыренные пальцы, они ловко, словно крепконогие фениксы, хватают ветви и, тщась порвать их, взрываются от напряжения, разлетаясь осколками веток и раскалённой материи.
Атакованная стеной дождя, расползается под резиной предательская глина. Велосипед теряет управление, и мы соскальзываем вниз, по склону. Поднимая мириады бриллиантовых брызг, влетаем в успевшие составить целое озеро дождевые капли.
Солнце, сменив палитру, указательным пальцем прижимает к долине тёмный контур болтающегося на воде домика. Я вхожу в него и узнаю до боли знакомую обстановку детства. Вот иконы, вот родные ушастые вазоны. Дрожат за прозрачными занавесочками синие, голубые, золотистые лучики. Я валюсь на мягкую постель и пытаюсь почувствовать их на ощупь. Я тяну шею, запрокидываю голову назад и вижу шкаф, в котором живут мои детские, далёкие воспоминания.
Но где мои родные, которые только что были рядом? С леденящим скрипом отворяется дверца шкафа, и с грохотом вылетают наружу окна. В образовавшиеся дыры врывается свистящий ветер, в котором корчатся серые, синие вертлявые человечеки. Словно ошпаренные, они выскакивают обратно и облепляют вырванные проёмы. Плотный ураганный огонь ветра срывает одеянья.
В ужасе сплетая голые руки и ноги, я опускаюсь на пол. Холодные струи обжигают тело. Человечеки верещат и цокают. Один из них нетерпеливо перебирает щупальцами лезвие безопасной бритвы и затем запускает в моём направлении. Не долетев сантиметры, лезвие
Комментариев нет:
Отправить комментарий